Оригинал: фр. Bohémiens en voyage. — из сб. «Les fleurs du mal»
В этом сонете Бодлер использует традиционный романтический образ цыган, но наполняет его новым, философским смыслом. Они не просто кочевники, живущие вне цивилизации, — это «провидящий народ», несущий особое знание. Их путь — не только физическое странствие по степям, но и символ вечного движения, постижения скрытых знаков судьбы.
Бодлер подчёркивает их единство с природой: сверчки приветствуют их песнями, источники и цветы словно сами расстилаются перед ними. В этом проявляется языческий пантеизм, который проходит через многие стихотворения «Цветов зла». Однако за внешним восхищением скрыта трагедия: цыгане живут на обочине общества, а их дар предвидения не приносит им счастья, лишь предчувствие неизбежной судьбы.
Это стихотворение можно рассматривать как отражение самого поэта, который, подобно цыганам, является изгнанником и пророком. Он обладает способностью видеть глубже, но это знание лишь усиливает его одиночество. Таким образом, Бодлер создаёт двойственный образ: с одной стороны, это гимн свободе и природной гармонии, с другой — осознание того, что подлинная свобода сопряжена с отчуждённостью и вечной дорогой в никуда.
Источником вдохновения поэта послужила гравюра французского художника XVII в. Жака Калло «Цыгане в пути». Однако, воспроизведя некоторые элементы композиции, Бодлер оттолкнулся от двустишия, подписанного под гравюрой:
Сей нищий род, что славен прорицаньем
Богат одним лишь судеб обладаньем.
